Птицы в кадре. Записки фотоохотника - Тимофей Черепанов

Птицы в кадре

Записки фотоохотника

Тимофей Черепанов

© Тимофей Черепанов, 2017

ISBN 978-5-4485-9087-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Люди, перед которыми я в долгу:

Ольга Викторовна Волцит – сотрудник Зоологического музея Москвы, к.б.н., любезно согласившаяся просмотреть книгу на предмет правильности определения видов и названий птиц и сказавшая тёплые напутственные слова.

Полина Лихачёва (г. Рязань), создавшая в своё время клуб «Птицы» на Я.ру и заразившая своей любовью ко всем тварям земным многих, включая и автора.

Введение

Боги дали нам птиц, чтобы мы видели каждый день, что такое красота. Но мы редко смотрим в небо и забываем про красоту и свободу

Конфуций

Я начал с удовольствием следить за жизнью птиц, и в своей простоте удивлялся, как это каждый джентльмен не делается орнитологом

Чарльз Дарвин

«Ну и нахал же этот автор, – подумает читатель, – уж не у Тургенева ли он подзаголовок позаимствовал?». Да нет, Тургенев писал о людях, а книга эта – именно о птицах, но глазами фотоохотника. Просто специального слова для обозначения именно такого рода занятий в русском языке пока что нет. Со словообразованием в нашей стране в последние два десятка лет вообще большие проблемы. Общественное сознание не успевает за стремительными переменами во всех сферах, поэтому вместе с вещами и понятиями в нашу жизнь приходят заимствованные из других языков слова-кальки, в основном с английского. Так уже не раз бывало в истории. Вот и говорим мы «шопинг», «кайтинг», «мониторинг», «рафтинг», «банкинг» и т. п. Самое близкое слово для обозначения того, о чём книга, это «бёрдвотчинг», такая же калька с английского – «bird-watching», наблюдение за птицами. «Бёрдвотчер» или «бёрдер» – смотрящий за птицами, орнитолог-любитель. Хотя и то, и другое не совсем точно: оба совершенно не обязательно являются фотографами. Я буду использовать слово «бёрдвотчер» в книге, но в названии считаю всё же преждевременным – книга-то не для специалистов или тех самых «бёрдвотчеров», да и толкование этого слова в русском языке тоже ещё не устоялось. Одни относят к бёрдвотчерам только спортсменов, соревнующихся в том, кто больше увидит птиц за определённый период (для знакомства с этим рекомендую добрый и смешной фильм режиссёра Дэвида Фрэнкела «Большой год»), другие же – всех наблюдателей. Понятно, что подавляющее большинство составляют определители. Определителей по птицам издано много, как в бумажном виде, так и в электронном. Если прежде единственной возможностью иллюстрировать их были рисунки, то в последние годы издано немало и с иллюстрациями в виде фотографий птиц в реальной среде обитания. В качестве примера достаточно упомянуть роскошный трехтомный «Полный определитель птиц европейской части России», подготовленный ведущими орнитологами страны под общей редакцией д. б. н. М.В.Калякина (издательство «Фитон XXI», 2013 г.).

Однако что такое определитель? В какой-то степени он подобен словарю. Вещь столь же необходимая, сколь и скучная. Как это ни парадоксально звучит, но в те времена, когда о фотографировании птиц в живой природе можно было только мечтать, о птицах писали больше мастера словесности. Когда они сочетали в себе талант литератора со знаниями орнитолога, на свет появлялись такие до сей поры непревзойденные шедевры, как, например, труды А. Брема. Ведь ещё Козьма Прутков пошутил, что специалист подобен флюсу, полнота его одностороння. Иногда одна метко подмеченная деталь в облике или в поведении птицы скажет больше, чем полное описание в определителе. Когда я услышал однажды в небе блеяние барашка, из памяти мгновенно всплыла прочитанная ещё в детстве книга Бианки «Кто чем поёт?». Да это же бекас! К слову, вблизи его я так и не увидел, однако считаю, что встреча с бекасом всё же состоялась (бёрдвотчеры тоже так считают, если верить сказанному в фильме «Большой год»). То же самое произошло, когда из кустов доносилось: «Витю видел?». Слова лишь по созвучию передают песнь птицы, а мне явственно услышалось: че-че-вица! Многие названия отражают именно звуки птиц, если не в русском языке, то в других. латинское название удода Upupa epops весьма точно передаёт звуки, издаваемые этой птицей: «Упу-уп!». Кукушка кукует не только по-русски. И таких примеров много. Это касается не только голоса, но и других характерных черт во внешнем облике или в поведении птицы: заметной окраски оперения, движений или типичных мест обитания. Народ ничего и никого не называл просто так, поэтому шилоклювкой может называться лишь птица с клювом в форме шила, камышевка должна обитать в камышах или среди других трав с высокими стеблями, например, крапивы, а сизоворонка должна иметь в оперении сизые и черные цвета. Бормотушка бормочет, пересмешка пересмеивает…

Книг, посвященных птицам, издано много. Когда-то я приобрёл и не раз перечитывал прекрасную книгу Г.Н.Симкина «Певчие птицы» (М., «Лесная промышленность», 1990). Если бы ещё полиграфическое качество фотографий соответствовало содержанию! Пожалуй, первой книгой в знакомстве с птицами для меня стал «Школьный атлас-определитель птиц» В.М.Храброго. Уже начав работать над этой, я обнаружил целые библиотеки изданий разных лет, например, http://zoomet.ru/metod_ptica.html. Не могу не отметить с большой душой написанную книгу С.П.Пасхального «Север, птицы, люди». – Екатеринбург: Из-во Уральского университета, 2004. Уральский писатель Николай Никонов – книга тоже называется «Певчие птицы» (Свердловск, Средне-Уральское книжное издательство, 1973).

С другой стороны, сейчас почти каждый человек имеет фотоаппарат в том или ином виде – они встраиваются даже в мобильные телефоны. Все снимают всё. Правда, птицу в природе обычным мобильником не снимешь, но и фотографов с дорогой специальной техникой сейчас множество. Многим удалось собрать замечательные коллекции, которым можно лишь позавидовать. Но какова их судьба? Единицам удаётся увидеть свои произведения в напечатанном виде – в определителях или, если уж совсем повезёт – на выставке. Подавляющее же большинство фотографий вывешивается в интернете и растворяется в этой бесконечности. По каждой птице можно найти исчерпывающую информацию. Дело за малым: знать, что это за птица… Проблема эта общая, идёт ли речь о птицах, растениях, грибах или даже минералах или звёздах. Новичок, не знакомый с систематикой в этой области, будет долго перелистывать определители в надежде найти увиденное. Но если гриб или, предположим, растение всё же есть в руках, то увиденная птица уже давно улетела, оставшись лишь в воспоминаниях. А как они непрочны, известно каждому, кто имел дело с так называемыми очевидцами или свидетелями. В кругу знакомых я получил благодаря своему увлечению репутацию «орнитолога» (коим отнюдь не являюсь), и ко мне часто обращаются с таким примерно вопросом: «К нам на участок прилетает птичка. Похожа на воробья, но не воробей. Грудка красная (голубая, зелёная…), хвостик длинненький… Подскажи, кто это?». Понятно, что по такому описанию птицу не узнает никакой даже настоящий орнитолог, поэтому я даю спрашивающему самый полный определитель и предлагаю поискать самому. Через некоторое время определитель откладывается в сторону со словами «нет тут этой птицы». Ура, в науке сделано очередное открытие: обнаружен новый вид!

Конечно, это лишь шутка, однако в каждой шутке есть, как известно, лишь доля шутки. Степень, до которой современный житель мегаполиса не знает окружающий его мир, включая и птиц, просто поразительна. Общение с живой природой заменяют устройства с мерзким названием «гаджеты» (ещё одно не самое лучшее заимствование). Услышав пение соловья в ближайших кустах, кто-то закроет окно, потому что соловей мешает смотреть очередной кровавый триллер. Ребёнку, не утерявшему ещё свойственного всему живому любопытства и увидевшего в парке чижа, мамаша на вопрос «что это за птичка?» скорее всего ответит: «Синичка». Это совсем не выдуманная сцена – я её не раз наблюдал в парке «Царицыно». Когда на отдыхе в Крыму я показывал сделанные там же фотографии птиц, то встречал обычно недоумённое:

– Где живут такие птицы?

– Да тут и живут, рядышком.

– Не может быть! Да вам надо книгу написать!

Вот, пишу…

Пишу, потому что вижу такую необходимость. Хотя совсем не считаю себя ни орнитологом, ни выдающимся фотографом-анималистом, ни, тем более, мастером изящной словесности. Я вырос в таёжной уральской деревне – без телевизора и прочих «гаджетов». От природы там, как говорят, не спрячешься: она вокруг. Но и там я птиц знал очень плохо. Вороны, сороки, дрозды (без различия по видам), синицы – то же самое. Воробьи – без знания, что они полевые. Ласточки – деревенские и береговушки. Коршун, который на самом деле – канюк. Сойка, которую в той местности называют ронжей. Дятлы – тоже просто дятлы, разве что желна из них выделялась. Боровая дичь – рябчики, тетерева, глухари, на которых даже сам охотился ещё будучи школьником. Потом, уже в городской жизни, часто снились по ночам то глухарь, токующий на старой «бортевой» сосне на фоне зари, то тетерев с хвостом-лирой, то рябчик – петушок с чёрным галстучком. И вспоминались промахи, когда птица улетала. Потом, со временем, это сожаление сменилось радостью за оставшуюся в природе красоту.